ГЛАВНАЯ    КЛЕЗФЕСТ 2008 | КЛЕЗФЕСТ 2007 | ФОТОГАЛЕРЕЯ | ПРЕССА О КЛЕЗФЕСТЕ | ВИДЕО

клезфест 2008
клезфест 2007
клезфест 2006
клезфест 2005
клезфест 2004
клезфест 2003
клезфест 2002
клезфест 2001
клезфест 2000
клезфест 1999
клезфест 1998
клезфест 1997

Джош «Socalled» Долгин: Из всех клезмерских фестивалей мира я бы выбрал именно «Клезфест в Петербурге»!

Александр ИВАНОВ

Прошло уже три месяца со дня завершения фестиваля "Клезфест в Петербурге 2006" — юбилейного, десятого по счету, праздника традиционной еврейской музыкальной культуры на берегах Невы. Постепенно переносятся из журналистского диктофона на бумагу записанные во время фестиваля интервью с его участниками — исполнителями клезмерской музыки со всех концов света.

Сегодня мы предлагаем вниманию читателей беседу с человеком, ставшим подлинным открытием юбилейного Клезфеста. Вокалист, аккордеонист, ди-джей, аранжировщик Джош Долгин из Монреаля, Канада, вел на программе мастер-класс по ансамблевому исполнительству. Необычайная энергетика, экспериментальный подход к традиционному музыкальному наследию, стремление соединить в своем творчестве казалось бы несоединимые музыкальные явления — все это привлекло к молодому исполнителю, которому не исполнилось еще и 30 лет, внимание петербургских ценителей клезмерской музыки. По окончании фестиваля Джош согласился ответить на вопросы нашего корреспондента.

Газета "Ами" выражает благодарность за помощь в подготовке этого материала руководителям оргкомитета Клезфеста — директору Еврейского общинного центра Санкт-Петербурга Александру Френкелю и музыкальному директору центра Евгению Хаздану.

— На первом же концерте "Клезфеста в Петербурге" — это был благотворительный концерт для волонтеров "Хэсэда Авраам" — тебе легко удалось установить контакт с аудиторией в зале, средний возраст которой был далеко за пятьдесят. Мне даже показалось, что ты не первый раз выступаешь в России и знаешь, как понравится нашей публике. Это так?

— Мне действительно уже приходилось выступать в России, а вот в Петербурге я впервые. Впрочем, это не важно. Из опыта выступлений на концертах и фестивалях в разных странах я знаю, что всегда гораздо легче установить контакт с аудиторией, если начать с шуточных песен. Так сказать, чтобы "растопить лед". Юмор в этом деле здорово помогает. Но еще очень важно, чтобы зрители видели, что музыка, которую ты исполняешь, тебе самому очень нравится.

Взять, к примеру, шуточные песни на идише Мойше Ойшера, сестер Берри или Арона Лебедеффа, те самые песни, с которых началось мое знакомство с еврейской музыкой. Тогда я совсем не знал идиша, да и о еврейской культуре у меня было, прямо скажем, смутное представление. Но когда я услышал песенку Арона Лебедеффа "Oy, I Like She!" (Она мне нравится!) — о незадачливом влюбленном, которому снится, что он целуется со своей девушкой, а на самом деле оказывается, что он целует кошку, — помню, я подумал: "А ведь это действительно круто!" Я пою эту песню до сих пор, она одна из самых моих любимых. То же самое можно сказать, например, о песне "Halevai" Мойше Ойшера. Его песни всегда такие веселые и, в то же время, в них есть какая-то легкая грусть.

Затем, мне попались пластинки Ноаха Нахбуша, который когда-то был знаменитым актером еврейского театра в Вильно, а потом с успехом выступал в Америке. Это было уже нечто совсем другое. Его песни серьезны, даже драматичны. В них содержится все, что мне нравится в еврейской музыке. Я как одержимый копировал его стиль, его особые интонации, его манеру произносить слова. Жаль, что сегодня никто не исполняет песни Нахбуша. Возможно, люди стыдятся подражать, копировать — им кажется, что это может как-то повредить их творческой индивидуальности или что это бесполезно. Но единственный путь по-настоящему разобраться в чем-то, научиться чему-то, особенно если у тебя нет никакого представления о том, с чего начать, это попытаться подражать своим кумирам. Так поступают художники, которые учатся, копируя шедевры мастеров. Только потом понимаешь, как много дает такая работа.

Для своего первого выступления в Петербурге, как, впрочем, и для гала-концерта, я как раз и выбрал такой репертуар, чтобы всем был весело, но в то же время, чтобы я мог выразить свое отношение к еврейской песне, показать, как я люблю ее. И, похоже, это поняли все, кто пришел на концерты Клезфеста. Независимо от возраста.

— Не то чтобы часто, но случается. И мне это очень нравится. Хотя, если честно, то я предпочитаю выступать в ночных клубах перед своими сверстниками, которые приходят туда, чтобы хорошенько повеселиться. От таких концертов я получаю особый кайф. Ведь я не то чтоб такой уж сентиментальный паренек.

Но, с другой стороны, мне кажется очень важным, чтобы аудитория на моих концертах состояла из людей разного возраста. Когда такое случается, испытываешь нечто совсем другое. Возможно, это прозвучит несколько высокопарно, но я чувствую, словно даю им надежду… на будущее.

Вообще, я принимаю участие в самых разных концертах. Например, я часто играю клезмерскую музыку с различными канадскими группами. На такие концерты обычно приходят как пожилые, так и молодые люди. Иногда я исполняю еврейские песни соло, аккомпанируя себе на аккордеоне. В этом случае мои слушатели — обычно пожилые люди. Когда я пою для них, они настолько рады, что даже бывает как-то неудобно. В общем, это самая доброжелательная и благодарная аудитория. Она легко прощает все ошибки. Пожилые люды всегда счастливы, когда видят, что кто-то увлечен их культурой. И, похоже, что я действительно даю им в этом смысле надежду. Да я сам, наверное, был бы счастлив, если б прожил такую жизнь, как они, со всеми бедами и потерями, но все-таки с верой, что культура не может бесследно исчезнуть, и вдруг пришел бы некий молодой человек и начал бы петь на идише старые песни, которые я не слышал с детства. Уверен, что это бы меня потрясло. Иногда представляю себе, что, скажем, канадская культура, с которой я вырос, к которой я привык, вдруг перестала бы существовать. И вот через шестьдесят лет пришел бы кто-нибудь и сыграл бы для меня что-нибудь этакое, "канадское", и пусть его исполнение меня бы даже слегка разочаровало, всё равно — это было бы наверняка здорово.

- А что происходит с идишской культурой в Канаде сегодня? Что интересного на канадской клезмерской сцене?

- Во-первых, следует вспомнить ветеранов канадского клезмерского движения — группы Finjan из Виннипега и Flying Bulgar Klezmer Band из Торонто. Мерелин Лернер, пианистка и солистка Flying Bulgar, кажется, выступала в России. Также есть несколько новых групп, например, Beyond the Pale. Все ее участники — мои друзья. Я нередко принимаю участие в концертах группы, помогаю записывать диски. Впрочем, музыка Beyond the Pale — не совсем клезмерская. У этой группы довольно разнообразный репертуар, включающий балканскую и современную классическую музыку. Однако у нее еврейская душа — это лидер группы Эрик Стейн, знаток и великолепный исполнитель клезмерских мелодий. Наряду с Beyond the Pale нельзя не назвать группу Shtreiml из Монреаля, с которой я тоже часто выступаю.

Да, кстати, в Монреале до сих пор работает прекрасный идишский театр. Например, только что он поставили известную пьесу Шолома Аша "Бог мести". К сожалению, я не попал на премьеру, так как уехал в Петербург на Клезфест.

Возвращаясь к музыке, назову несколько групп, так сказать, "новой волны" — это Sisters of Shinwell и The Lithuanian Empire. Есть очень крутая команда в Монреале — Black Ox Orkestar, сочетающая в своих композициях современный джаз, панк-рок и клезмерскую музыку с политизированными текстами на идише. Обрати внимание на эту команду: она очень радикальная. Кстати, участники Black Ox'a владеют лейблом "Constellation Records", который невероятно популярен сейчас не только в Америке, но и в Европе. Также стоит вспомнить группу Silver Mt. Zion Memorial Orchestra — хотя то, что она играет, не совсем клезмерская музыка, но драйв у нее мощный. Все это совсем молодые ребята, с очень интересными представлениями о современной музыке, которые они и пытаются реализовать в своих записях.

— Раз уж мы заговорили о "новой волне", не мог бы ты прокомментировать высказывание одного из основателей известного берлинского музыкального клуба "Russendisco" ди-джея Гурджи по поводу того, что "мнение, будто типичный еврейский оркестр в наше время должен исполнять клезмерскую музыку, далеко от действительности и, более того, абсурдно".

— Прямо скажем, не слишком глубокая мысль. Утверждать, что современные еврейские оркестры вообще не играют клезмерскую музыку — действительно абсурд. Мне кажется, что и сам Гурджи нередко использует клезмерские мелодии в своих "миксах". Похоже, что ему, как и мне, знакома радость исполнения старой музыки. Конечно, это круто — пытаться изобрести что-нибудь принципиально новое, но не менее круто — это учиться у своей традиции, учиться у прошлого. Однако нелепо требовать, чтобы каждый музыкант-еврей обязательно исполнял клезмерскую музыку. Даже двести лет назад, когда еврейские капеллы выступали на свадьбах по всей Восточной Европе, сказать любому клезмеру, что он должен играть только это и ничего другого, было бы просто глупо. Но все-таки так здорово, когда клезмерские мелодии исполняют именно еврейские музыканты!

— Какие из канадских фестивалей клезмерской музыки тебе кажутся наиболее интересными?

— Думаю, фестиваль в Ванкувере, но я там пока еще не был и не помню точно, как он называется. Кроме того, ежегодный фестиваль в Монреале KlezKanada и фестиваль Ashkenaz в Торонто, который проходит раз в два года.

Фестиваль KlezKanada ориентирован, в основном, на обучение молодых музыкантов. В его рамках проводятся семинары, мастер-классы и прочее. Почти как здесь в Петербурге, только там — в несколько раз больше участников. Например, каждый год туда приезжают учиться по сто двадцать — сто пятьдесят детей, причем совершенно бесплатно. Кроме этого, там собираются сотни участников в возрасте от пятнадцати до семидесяти. Только преподавателей на этом фестивале — шестьдесят человек. Это очень много.

Фестиваль Ashkenaz, в основном, состоит из концертов. Конечно, в его рамках иногда также устраивают семинары, различные встречи и дискуссии, в которых принимают участие музыканты, но главное — это выступления на сцене, как на джазовых фестивалях.

Вообще, эти наши канадские фестивали — полезная вещь. Жизнь музыканта такова, что большую часть времени проводишь вне дома, а там всегда встречаешь много знакомых, друзей. Можно обменяться идеями, просто поболтать вдоволь. Это всегда большая радость для всех нас.

— Насколько мне известно, до того как стать профессиональным музыкантом, ты перепробовал много разных профессий: серьезно занимался фотографией, журналистикой, даже мультфильмы снимал, и все-таки выбрал музыку, почему?

— Наверное потому, что мне всегда хотелось быть именно музыкантом. Вопрос только в том, каким?

Хотя, действительно, чем я только не занимался. Съемкой мультфильмов я увлекся во время учебы в Университете Мак-Гила в Оттаве. Мультипликация мне и сейчас очень нравится, и, возможно, я когда-нибудь займусь ею всерьез. А тогда, в университете, у меня был приятель, и мы с ним поначалу увлеклись рисованием комиксов, затем — компьютерным дизайном. В то время появились цифровые видеокамеры, и мы начали экспериментировать с компьютерным видео: снимали короткометражки, музыкальные видеоклипы по заказам разных групп, даже сделали пятидесятиминутный мультипликационный фильм с пластилиновыми фигурками.

Что же касается фотографии, то первый фотоаппарат мне подарили родители в тринадцать лет, на бар-мицву, и с тех пор я с ним не расстаюсь. Стараюсь делать неплохие снимки.

Журналистикой я занялся после окончания университета, где я, кстати, изучал философию культуры: Франкфуртская школа, Вальтер Беньямин и все такое. Тогда я переехал в Монреаль и много писал в качестве музыкального критика для разных журналов, например, для "Montreal Weekly". Правда, сейчас я это дело забросил. Слишком много времени занимают мои музыкальные проекты.

— Если ты имеешь в виду консерваторию или музыкальный колледж, то такого образования я не получил. С четырех лет брал уроки игры на фортепиано. Честно сказать, я не очень-то гладко играл по нотам, в основном по слуху. Но получалось неплохо. Я принимал участие в конкурсах, даже выигрывал некоторые.

В начальной школе я освоил тромбон и кларнет и стал играть в школьном духовом оркестре. Еще я учился вокалу. Когда пришел на свой первый урок, преподаватель сказал, что у меня есть зачатки голоса и его надо развивать. Это меня обнадежило.

В средней школе я играл в самых разных ансамблях, скажем, в оркестре латиноамериканской музыки, аккомпанировавшем танцорам сальсы. Еще был вокальный ансамбль, исполнявший госпелы. Все в нем были афроамериканцы, я один — белый. А те ребята, что играли сальсу, все были из Никарагуа, кроме меня. Также я играл в джаз-бэнде, и в рок-команде, и в фолк-группе.

Но больше всего я любил рэп и хип-хоп. Несмотря на то, что это музыка черных американцев, а я и мои школьные друзья — белые, она стала важной частью нашей музыкальной культуры, мы воспринимали ее как свою. Рэп и хип-хоп — это музыка, с которой мы выросли, без которой не обходилась ни одна наша вечеринка, под которую мы, бывало, выпивали, которую мы пытались исполнять сами. Поэтому, я стал писать рэп.

— Скажу честно, я и сейчас плохо знаю идиш и не могу разговаривать на этом языке. Да, я пою идишские песни уже лет пять и клезмерскую музыку исполняю уже лет десять, но идиш пока толком не выучил.

— Нет, на идише в моей семье не говорили. Я вырос в маленьком городке Челси в двадцати пяти минутах езды от Оттавы, столицы Канады. В шестидесятых годах мой отец был сотрудником канадского посольства в Москве. Потом мои родители переехали в этот городок из Виннипега, чтобы жить поблизости от столицы, потому что их работа была связана с дипломатическим ведомством.

Хотя в нашем городке других евреев не было, но рос я в настоящем еврейском доме. Дом был действительно еврейским: мы отмечали субботу, у меня была бар-мицва, мы ездили в синагогу по праздникам. Да, еврейские праздники в нашей семье имели большое значение. Мама очень хорошо готовила, она научилась этому у своей мамы, которая тоже была мастером по части кулинарии. Обычная история. Поэтому мое соприкосновение с еврейской культурой было ограничено гоменташами, бульоном с клецками и вообще кухней, а также субботними праздниками. Что же касается бабушки с дедушкой, то жили они в Виннипеге, и я видел их не часто. Дедушка был родом с Украины и хорошо говорил на идише, а бабушка его почти его не знала, так как родилась в Канаде.

Итак, никакого идиша. Более того, поначалу идиш стал для меня серьезной проблемой: как его учить? Зачем его учить? Хотя было понятно, что это необходимо: я должен был его хоть немного знать, чтобы петь свои любимые песни, о которых я уже говорил. И все эти усилия, в конце концов, были вознаграждены.

— Ха! Я даже не знаю. Думаю, кто-нибудь другой даст название моей музыке. Вообще, это хип-хоп, поскольку хип-хоп может включать в себя все существующие стили и направления современной музыки. Скорее здесь можно говорить об идишском влиянии на хип-хоп. Думаю, это такая синтетическая музыка XXI века. Но вот как ее назвать, не знаю. Может, ты придумаешь подходящее название, а?

— Нет, не то. Понимаешь, идиш-рэп — не совсем верно. Вообще-то, я не пишу рэп на идише, ну, может быть, сочинил одну-две песенки. Но этого конечно мало. Ведь я не говорю на идише. А если бы говорил, то, конечно, писал бы рэп на нем.

— Ну, у меня были разные прозвища, как и у всех рэперов. У них всегда есть всякие забавные клички. Например, в средней школе меня называли Heavy Jay (Толстый Джей). Шутка такая, ведь я совсем не толстый. Когда я начал работать с рэперами, среди них был один парень из Дортмута, Новая Шотландия. В этом городе, кстати, самая большая афроамериканская община в Канаде. Этот парень был действительно великим рэпером, мы с ним часто выступали вместе. Так он называл меня So-called Heavy Jay (Так называемый Толстый Джей). То есть он первым меня назвал Socalled.

— Вообще то, это все — Соффи. Как-то слушая мой первый альбом "The So-Called Seder: A Hip Hop Haggadah" (Так называемый седер: Агада в стиле хип-хоп), она пошутила, мол почему бы нам не устроить еще и еврейскую свадьбу в стиле хип-хоп. "А что, — подумал я, — может круто получиться!" Соффи где-то раздобыла грант, вполне достаточный, чтобы пригласить всех этих музыкантов в Англию, хотя они, наверное, и так бы приехали на Лондонский клезмерский фестиваль. Короче, она была инициатором и движущей силой этого проекта.

Я был давно знаком с Майклом Альпертом, Давидом Кракауэром и Зеевом Фельдманом, нам уже приходилось выступать вместе. Но их участие в работе над нашим альбомом, конечно, огромная честь и невероятная удача! Удивляюсь, как они поверили в нас, молодых недоумков, которые хотели создать какую-то свою новую музыку. Но, с другой стороны, я надеюсь, что им самим было интересно участвовать в таком проекте. Каждый из музыкантов на нашей хип-хоповской свадьбе исполнял определенную роль. Майкл Альперт, по-моему, был очень убедителен в роли бадхена. Он здорово выдавал все эти свадебные скороговорки на идише. Это было круто!

— Точно, в этом и состояла моя идея. Я тоже читаю рэп, но по-английски. Ведь, как я уже говорил, невозможно писать и читать рэп на языке, который ты едва знаешь. Получается неискренне. Словно ты обманываешь слушателей. Когда читают рэп мастера этого дела, они как бы открывают перед тобой душу, а это возможно только на родном языке.

— Не так уж и много. Хотя я записываю музыку в стиле рэп и хип-хоп уже лет пятнадцать. Удалось кое-что записать и из клезмерской музыки. Например, я был со-продюсером и участником записи двух первых альбомов группы Shtrеiml, на которых блеснул Джейсон Розенблат, виртуоз клезмерской губной гармошки.

Затем, уже как Socalled, я записал тот самый "Хип-хоповский седер", который подсказал Соффи идею "Свадьбы в стиле хип-хоп". В этом альбоме я попытался соединить клезмер с хип-хопом. Возможно, я бы не записал ничего подобного, если бы не побывал на фестивале KlezKanada. Там я, как сумасшедший, записывал все подряд, так сказать, собирал "сэмплы", которые впоследствии мне очень пригодились для записи "Хип-хоповского седера". К тому времени у меня скопилось много старых еврейских виниловых пластинок с записями канторской музыки, хасидских нигуним, клезмерских пьес Микки Каца, идишских спектаклей, современных израильских песен. И я подумал, что из этого можно делать "сэмплы" для своей музыки. Чтобы писать рэп, надо иметь такие "сэмплы". А чтобы на вас не подала в суд какая-нибудь большая звукозаписывающая кампания, звук надо деформировать так, чтобы не был ясен источник записи. Все эти "сэмплы" загружаются в такую машину, которая по вполне понятным причинам называется "сэмплер", и с помощью всяких манипуляций — сведения "сэмплов", их зацикливания, изменения тембров и темпа их воспроизведения — можно делать музыку рэп и хип-хоп.

В то время я столкнулся с проблемой самовыражения. Вопрос был в том, стоит ли мне дальше заниматься рэпом и хип-хопом? Основные темы рэпа — жизнь на улицах черных кварталов современных мегаполисов, "пушки", проститутки, наркотики. Что у меня с этим общего? Ничего. Как же я могу выразить себя в этой музыке? Но с другой стороны, я прекрасно чувствую ее ритм, я люблю ее и должен создать на ее основе что-то свое. Ведь кто я такой? Еврейский паренек, единственный на всю школу, более того, я горжусь, что я еврей, это часть моей жизни, и почему бы мне не написать музыку, в которой нашли бы отражения все эти мысли. Собственно так и появился "Хип-хоповский седер". Хотя в целом работа над этим альбомом была закончена еще в 1999-м, но в том виде, в каком мне хотелось, он вышел только в прошлом году на лейбле "J-Dub Records".

Мой последний альбом, который закончен недавно и пока не вышел широким тиражом, называется "Ghettoblaster". Это такой большой магнитофон — "бум-бокс", который обычно носят на плече. Правда, я бы не советовал тебе слишком долго таскать эту довольно тяжелую штуку, потом рукой не сможешь пошевелить. Для рэперов такой ghettoblaster служил своеобразной эмблемой их музыкальной культуры.

Да, это действительно мой первый сольный диск с небольшим бюджетом, во время записи которого я мог делать все, что душе угодно: использовать разные акустические инструменты, спецэффекты и прочее. Он должен выйти в ноябре на лейбле "Label Bleu" в Канаде и на "J-Dub Records" в США.

Еще я помогал Давиду Кракауэру в работе над его альбомами "Bubbemaises" (Бабушкины сказки), "Twelfth Tribe" (Двенадцатое колено), "Live in Crakow" (Концерт в Кракове). Также я записал трек для известного альбома Фрэнка Лондона "Brotherhood of Brass" (Братство трубачей), сделал ремикс для альбома "Kids and Yiddish" (Дети и идиш), подготовленного еврейским музыкальным театром "Folksbiene" из Нью-Йорка. Есть несколько записей с Beyond the Pale и Сюзан Хофман-Вотс, замечательной вокалисткой, которая также прекрасно играет на трубе. Да, трудно все перечислить.

— В первый же вечер я присутствовал и даже участвовал в клезмерском джэме. Он несомненно был самым лучшим из всех, что я видел на клезмерских фестивалях. Это было потрясающе! Просто невероятно! Так много великолепных музыкантов, настоящих профессионалов, тонко чувствующих музыку. Я подумал: "Зачем я здесь, чему я могу их научить? Похоже, что каждый из них — выпускник консерватории". Но потом я понял, чем я могу поделиться с ними. Если играешь клезмерскую музыку, недостаточно быть профессиональным музыкантом, надо понимать все особенности этой, сложной в техническом отношении, музыки. Ничего подобного не найдешь в других музыкальных традициях.

И еще о петербургском Клезфесте: все здесь — как-то по-домашнему. Люди очень дружелюбны, во всем готовы помочь друг другу, просто невероятно.

— Да, это было здорово! Я горжусь тем, что такие замечательные музыканты играли вместе со мной. С одной стороны, это сильно облегчило мою задачу, с другой стороны — усложнило, потому что на сцене собралась целая толпа. Попробуй-ка управиться с ней! Но мы сделали это! И, кажется, получилось. Ведь получилось, а?

— Во время выступления я вспотел так, как никогда еще не потел. Мою футболку можно было выжать пять раз, и еще бы осталось!

И в зале собрался отличный народ. Понадобилось лишь несколько минут, чтобы все посходили с ума. То, что надо! Для меня это был самый лучший день фестиваля.

И вообще, если бы мне пришлось выбирать из всех клезмерских фестивалей мира, я бы выбрал именно "Клезфест в Петербурге"!

Опубликовано в газете «Ами» от 28.09.2006