Клезфест в Петербурге   

 

 

       официальный сайт фестиваля «Клезфест в Петербурге»
 

ГОСУДАРСТВО КЛЕЗФЕСТ

Ю.Глезарова, К.Густырь, sem40.ru

Местоположение: гор. Санкт-Петербург, район Озерки, гостиница при областной клинической больнице
Площадь: около 300 кв. м.
Основное население: евреи
Численность населения: около 50 чел.
Государственные языки: русский, английский, идиш, клезмерская музыка
Форма правления: абсолютная монархия.

Абсолютными монархами государства Клезфест является венценосная чета Френкель — Александр и Лика. Они знают своих подданных в лицо и по именам и не дают им спуску, ни на минуту не оставляя их без внимания, заботясь о том, чтобы подданные вовремя поели, поспали, а главное — не пропускали занятия и репетиции. Если кто-нибудь из подданных норовит потихоньку увильнуть от мероприятий, их ожидает страшный монарший гнев. На территории государства отсутствуют тюрьмы, поэтому на провинившегося либо накричат, либо запилят тихими и нудными нотациями. Но искреннее раскаяние ослушника быстро остудит гнев монархов. В конце концов, время их правления так коротко, что не имеет смысла ссорится с подданными — всего четыре длинных дня и пять коротких петербургских ночей будут они властвовать над телами и душами еврейских музыкантов, которые добровольно склоняют голову под иго Френкелей ради двух великих вещей — клезмерской музыки и языка идиш.

Пять лет назад, здесь, на территории Ленинградской областной клинической больницы, впервые образовалось это странное государство. В отличие от России, которая последние годы находится в поисках национальной идеи, здесь ее нашли сразу. Этой идеей стало возрождение погибшего языка идиш — богатого, интересного, несправедливо репрессированного и почти забытого.

Были времена, когда на идише разговаривали евреи от Парижа до Одессы. Когда выходило множество книг и газет на этом языке. Возникший много столетий назад, он прошел через Германию, Польшу, Россию, Белоруссию, множество других европейских стран, попал вместе с эмигрантами в Америку и везде вбирал в себя новые слова и понятия, развиваясь и обогащаясь. А потом произошла Катастрофа и европейский идиш погиб вместе с его носителями — сгорел в печах Аушвица и Треблинки.

Но, как известно, рукописи и языки не горят. Уже после войны Исааку Башевису Зингеру была присуждена Нобелевская премия по литературе, за романы написанные на идише, и начался медленный и трудный процесс возрождения. Он был осложнен еще и тем, что молодое еврейское государство Израиль в качестве языка выбрало иврит, а не идиш. Но, как известно, евреи — народ упрямый. И когда идея о восстановлении идиша возникла в нескольких светлых еврейских головах, она тут же нашла отклик в сердцах еврейских энтузиастов.

Чтобы добраться до Клезфеста необходимо купить билет до Санкт-Петербурга, преодолеть немалое расстояние от центра города до станции метро «Озерки» и, проехав еще несколько остановок на автобусе или маршрутке, оказаться наконец, на заросшем жесткой травой пустыре. Разбитая асфальтовая дорожка приведет вас к огромному мрачному зданию, в глубине которого вы обнаружите неуютный внутренний дворик, с трогательной березкой посередине. Из окон маленькой гостиницы, предназначенной для врачей, приезжающих на курсы повышения квалификации, доносятся звуки скрипки, кларнета и фортепиано. У крылечка торопливо перекуривают участники семинара. Их день расписан по минутам. С утра — занятия по идишу. Потом — лекции, репетиции, мастер-классы, круглые столы. Маленькие учебные аудитории забиты до предела, а для занятий по вокалу и хоровых спевок используется зал судебно-медицинской экспертизы, расположенный рядом с больничным моргом. Ну что ж — евреям не привыкать к подобным парадоксам судьбы. «Жизнь продолжается, хотя ее, в сущности, нет», как сказал великий ленинградец Сергей Довлатов.

Отцы-основатели государства Клезфест надеются, что музыканты, после недели занятий и нескольких концертов в Питере и других городах, разъехавшись по домам, понесут с собой те осколочки идиша, которые успели внедрить в их память преподаватели Андрей Бредштейн и Мира Шульман. Педагоги по вокалу — музыканты из Америки Адрианна Купер и Залман Млотек добиваются от певцов, чтобы текст песен звучал более осмысленно. Клезмеры Леонид Сонц и Мерлин Шеферд разучивают с инструменталистами почти забытые мелодии, потому что еврейская музыка — это не только «Хава Нагила» и «Тум-балалайка». Короче говоря, все заняты делом и только мы с сыном, мечемся как неприкаянные между залом судебно-медицинской экспертизы (мастер-класс по вокалу) и гостиницей (репетиции Л.Сонца с инструменталистами).

Наше положение в государстве Клезфест скользкое. Мы — лица без гражданства. Мы не специалисты по идишу, не музыканты. Поэтому нас нельзя назвать полноправными гражданами Клезфеста. Но то, что здесь происходит настолько интересно, что даже все красоты северной столицы не в силах оторвать нас от этого мрачноватого клочка асфальта, преображенного клезмерской музыкой и идишем в некое подобие еврейского местечка. «Мама, — произносит мой ребенок, потянув на себя тугую дверь гостиницы, — я ведь на следующий год буду учить немецкий? Он же почти как идиш? Да?»

Я не успеваю ему ответить, нас зовут — начинается круглый стол «Еврейская музыка в бывшем СССР».

Это, конечно, не стол, это просто холл гостиницы с видеомагнитофоном и фортепьяно. Один за другим музыканты рассказывают о том, что происходит с еврейской музыкой на Украине, в Молдавии, Прибалтике, в России.

Меньше всего это похоже на скучное отчетное мероприятие. Нет, скорее это встреча друзей, где каждому интересно показать то, что делает он, и посмотреть, что там происходит у соседа? Дух творческой соревновательности витает в воздухе — музыканты стараются переплюнуть друг друга. Они хвастаются дисками, клипами, выступлениями учеников, местными фестивалями, конференциями, книжками. Все это густо сдобрено тем особым еврейским остроумием, когда одна удачная острота тут же рождает другую, не менее удачную, а там еще один остроумец сказал свое слово — и понеслось. Расходимся заполночь, посмотрев напоследок фильм о прошлогоднем Клезфесте.

КОММЕНТАРИЙ КИМА: Идиш — это язык, созданный евреями, которые ждали счастья. Множество идишистов со всех уголков мира, множество клезмеров из самых отдаленных уголков России приехали в Петербург. Поверьте мне: все они замечательные люди, которые могут сделать много чего хорошего — выдуть из дудочки целый оркестр, вытянуть из голосовых связок самые прекрасные звуки, что есть в мире. Вот такой фестиваль — фестиваль счастья.

Жара в Питере стояла страшная — душная, злая, тяжелая. Перекопанный Невский проспект кипел и плавился. Охрипшие экскурсоводы бросались на туристов, как львы в джунглях.

А у Аничкова моста спрашивали лишний билетик на заключительный концерт Клезфеста. В прекрасном, но лишенном кислорода зале был аншлаг. Публика стояла у зеркальных стен, обмахиваясь программками в такт музыке. Никто не ушел в антракте, публика только вывалила на Невский, глотнув кислорода и никотина и вернулась обратно, в душное нутро дворца Белосельских-Белозерских. Значит, есть что-то, важнее прохлады в жаркий день!

А после концерта, на ночной Неве, речной трамвайчик с гордым именем «Руслан» долго кружил между Петропавловкой и Эрмитажем, чтобы участники Клезфеста могли полюбоваться на развод мостов и подсветку Дворцовой набережной. Внизу в салоне пили вино, поздравляли Мерлина Шеферда с днем рождения (думаю, что песню про волшебника в голубом вертолете, он услышал впервые!). «Мама! — всполошился Ким, — «а где Сонц? Мы забыли Сонца!»

Леонид Сонц стоял на еще не разведенном мосту и играл на скрипке. Мост был большой, а Сонц — совсем маленький. Эхо скрипки носилось над тяжелой невской водой.

«Прыгайте! Прыгайте!» — кричали Сонцу с борта теплохода. И мне вдруг почудилось, что сейчас он действительно прыгнет с моста, и, как евреи на картинах Шагала, полетит над засыпающим городом.

КОММЕНТАРИЙ КИМА: Выпить, закусить, с девушкой потанцевать — что еще нужно культурному еврею? И не надо корить их за это — им нужно было отдохнуть после пяти дней нелегкого труда. Я пошел наверх, предварительно поспорив с Александром Френкелем насчет того, чего в Неве не бывает, а в Москве-реке бывает. «Монарх государства Клезфест» не сдавался, пока я ему не сказал про рыб-мутантов (лосось+сельдь+камбала+пиранья+акула+химикаты). Но когда мы причалили к маленькому островку, сделанному полностью из бетона, нам было не до рыб-мутантов. Все вышли на берег и начали танцевать под музыку клезмеров («да-а», подумал я, «вот что значит слово «импровизация»!»). Импровизаций там было много — в том числе и мелодий-мутантов. Хава-нагила, переходящая в Тум-балалайку, затем в «Подмосковные вечера», и, наконец, в Семь-сорок — это сильно!

Пока мой ребенок отдыхал от обилия впечатлений, я пыталась подвести какие-то итоги. Мимо борта теплохода скользили обшарпанные питерские дома. Северная Венеция старалась перещеголять Венецию настоящую в тлении. Город, заложенный ради удовлетворения имперских амбиций, построенный «на костях», существующий на грани небытия, продолжал жить, несмотря на пророчество «Петербургу быть пусту!» Первым евреем, поселившимся на этих топких берегах, был Петр Шафиров, соратник Петра I. И позже, вырываясь из «черты оседлости», сюда приезжали ремесленники, адвокаты, врачи, среди которых были два моих прадеда. Они прекрасно знали русский язык, многие из них не соблюдали еврейские традиции, некоторые презрительно называли идиш «жаргоном». Они шли в революцию и в лагеря, умирали от голода в блокаду. И вот теперь, новое поколение петербургских евреев старается вручную опустить мост, разведенный временем. Это трудно, почти непосильно. Но «махина двинулась и, раздвигая волны, плывет». Идиш, «мамелошн», с каждым годом завоевывает все больше и больше сердец. И пока это происходит, государство Клезфест продолжает существовать.

Опубликовано в 2001 году на сайте sem40.ru